Форум » Игра » По воле случая » Ответить
По воле случая
~Ситуация~: Мрак. Он стал постоянным спутником человека с тех самых пор, как закрылись гермоворота. Темные помещения, непроглядная тьма переходов и тоннелей стали нормой жизни и мало кого способны удивить. На общем фоне это помещение ничем не отличалось от всех прочих. Серые, потемневшие от времени стены, то тут, то там пестрившие обрывками плакатов по технике пожарной безопасности и тому подобной лабуды - ничего особенного, просто бывшая подсобка. Однако теперь, вместо разномастного инвентаря в маленькой каморке находилось всего лишь две хлипких скамейки. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет оказаться здесь. Ведь бывшая каморка уже давно выполняла совсем иную роль - роль камеры предварительного заключения станции Новослободская. Здесь редко задерживаются. Правосудие в Ганзе вершится весьма скоро. Нарушителей спокойствия, как правило, сразу отправляют на исправительные работы, а особо опасных конвоируют в служебные тоннели оборудованные под тюрьмы. Хотя ходят слухи, что неугодных просто загоняют забытый всеми в тупик и пускают пулю в затылок. Но это все слухи... Сегодня в КПЗ на Новослободской ожидаются новые гости...
Ответов - 3
Сан Саныч: Вчера Александр преспокойно зашел в бар, чтобы пропустить стаканчик-другой самогона. А сегодня он уже сидит в тесной и темной каморке в окружении еще пары человек. Вчера он вступился за девушку, к которой приставали какие-то урки, а сегодня он сидит на низкой холодной лавочке, привалив голову к холодной же стене. Левая кисть сильно болела. Ему не удосужились даже дать хоть какую-нибудь замызганную тряпицу, чтобы обмотать кровоточащий кулак, поэтому пришлось обвязать его чистым носовым платком. Будь у него свои бинты, обмотал бы ими. А так - все забрали. Даже бронежилет, черти. Интересно, куда он так попал, чтобы в один миг разодрать всю кожу на костяшках и, кажется, сломать мизинец? А вот хрен его знает - доза выпивки была превышена, и теперь целостная картина вчерашних событий превратилась в редкие обрывки. Помнит лишь, что те урки принадлежали к Ганзе. Вот почему их не посадили. Но тому, рослому он врезал от души по его свиноподобному рылу. И был горд этим. В животе заурчало. Он не хотел есть - его мутило. Самогона в Метро хватает. Но хорошего - дефицит. Бывало, что даже после одной рюмки рвало так, будто всю бутылку выдул. В горле уже давно стоял подкативший тошнотворный комок, но Саша держал его. Сволочи, даже элементарного ведра не поставили. Куда блевать или по нужде ходить-то, а? Он встал с лавочки, потянулся, размял косточки - характерно затрещал позвоночник. Оглядел своих сокамерников. В темноте лица было не разглядеть. Кажется, оба дремали. А может, не дремали. Пофиг. Какое ему до них дело? Конечно, никакого. Если это, разумеется, не те самые урки, с которыми он вцепился в кабаке. Будь это они, он прямо сейчас впечатал обоим. Но это не они. Их даже не отчитали. Наоборот, наверняка похвалили за то, что выстояли против кучки дебоширов. Гребаная Ганза - не она должна держать Кольцевую. Кто угодно, хоть фашисты, хоть коммунисты, но не они. Александр уселся обратно на лавку и вновь откинул голову. В голове завертелась знакомая мелодия, но он не мог понять, какая именно. Вроде бы, Виктор Цой. Тем временем за дверью послышались тяжелые приближающиеся шаги...
Денис Серебряков: Это было не самое тяжелое пробуждение Дениса, хотя оно вполне заслужило оценку "девять" по его личному дерьмометру. Сознание вернулось от ощущения, что что-то приятно холодит неслабо ушибленную голову. Лежать было крайне неудобно, хотя иной раз бойцу приходилось спать чуть ли не в подвешенном состоянии. На силу приотрыв один глаз, Денис в очередной раз убедился в своих догадках. Тело Серебрякова бесформенным мешком развалилось на полу в углу небольшой камеры. "Ну вот," - первая мысль оказалась на удивление внятной, - "Похоже, я опять угодил в КПЗ. Эх, вот, зарекался же не пить больше с этими придурками из второй роты. Да, чтоб я еще на Новослободскую сунулся?! Хренушки!" Однако, способность выражать свои мысли вслух, была все еще за гранью возможного. Денис попытался выразить в слух свое мнение о сложившейся ситуации, но вместо этого получилось что-то похожее на невнятное "бульдозер, бля". Все тело ужасно ломило и совершенно не слушалось. Кое-как приняв сидячее положение Денис попытался восстановить события последних... Черт, да сколько же времени прошло? Так или иначе, нужно понять как он сюда попал и что ему могут припаять. Много, правда вспомнить не удалось. Он выпивал... Да, чего греха таить - много выпивал. С ним были трое из второй роты ганзейских дуболомов, кажется это были Сережа Столяр, Петюня и еще кто-то. Дальше шум-гам, неразбериха и вот он бравый солдат в гуще "сражения" дубасит какого-то алкаша сомнительной внешности. Потом тупой удар в затылок, и тишина. Подняв взгляд с пола, Денис, неожиданно для себя обнаружил, что помимо него в местном обезьяннике есть еще обитатели. В потемках было трудно что-либо разглядеть, но почему то казалось, что эти лица чем-то знакомы. - Бррр... Кто-тут? - очень хрипло процедил Денис. Свой голос казался совсем чужим, и словно исходил откуда-то издалека.
Александр Соловьёв: - Парень, как ты? - вежливо поинтересовался незнакомец, с заботой помогая Александру подняться. - Буквально никак - просипел тот, не понимая где находится и по какой причине. - Понимаю, небось даже не спрашивали, что и кто сделал перед тем, как началась междоусобица, - с сожалением заметил собеседник, затем, показывая пальцем в сторону человека, находящегося в другой клетке, заявил - Вон тот, Ванька Ломоносов, с тобой притащили сюда. Говорят, что он подумывает о побеге, но это пустые мечты - грустно улыбнулся высокий мужчина средних лет с серыми глазами, ярко выраженными чертами лица и в общем-то строгим внешним видом, несмотря на его место обитания. - Так где я? - с удивлением для самого себя задал вопрос Соловьёв, кивнув тому в знак благодарности. - В каморке, которую все почему-то называют тюрьмой - засмеялся до сих пор не подавший голоса старик, а после принялся объяснять с некой загадочностью то, что послужило причиной его попадания сюда. Николай Ставропольский, так звали гордого старожила, накостылял одному охраннику за рукоблудие последнего и был прав, однако в наше время за правдой никто не гонится. Все предпочитают жить настоящим и плевать, какое у них оно, главное сейчас - просто выжить. История второго, Олега Гоголева, который прославился на всю станцию своей страстью к разной писанине, была весьма похожа на предыдущую, но когда пришло время раскрыться Александру, он замялся и со всей серьёзностью на лице ответил, что никак не может вспомнить то, что произошло с ним накануне вечером. Зато остальные всё прекрасно знали: - Так ты же драку затеял! - крикнул посторонний голос, доносящийся из другой камеры. - Ага, с сыном Смотрящего - еле слышно буркнул полусонный абориген из той же камеры. - И правильно, иногда следует ставить на место таких, как они - устало поддержал разговор Николай - только ты слегка переборщил. За такое тебя по меньшей мере выкинут со станции в сторону севера завтра или на следующий день, если не расстреляют конечно. В конечном счёте, Александр с трудом разобрался в том, что произошло. Оказалось, он напился, а сын Смотрящего начал диктовать свои устои и прикрываться отцом при этом. Иначе говоря, хотел крышевать барок, а юному несмышлёнышу не понравилось такое отношение, потому, встав со своего стула, он им же заехал наглецу по роже. - Твоё дело сейчас слушается, вскоре решат, что с тобой делать - объяснил Гоголь, затем, с ноткой сомнения в голосе, добавил - ты, главное, не волнуйся! Всё будет хорошо, мы же люди, не звери. А что делать-то ещё? Оставалось только ждать.
полная версия страницы